Смотря где и в какую часть Средневековья, а то в позднем уже менины водились.=) А фрейлины - уже не средневековье и конкретно Российская Империя. Не могу сказать сходу, когда появился термин "камеристка", но вообще "служанка" вполне себе удобно использовать почти в любом случае.
Возможно, это тайно делалось. Средневековье = христианство, идеал красоты - Дева Мария. Использование краски и красивое плетение женских волос в некоторых странах могло приравниваться к греху. И косметики нежных деликатных оттенков, и прозрачных пудр тогда не было. Красный цвет был убедительно красным, белила были... как сейчас побелка стен, наверное. И согласна с Каприканское яблоко — вот эта средневековая картинка даёт пищу для размышлений)))))
«Индивидуального портрета в Средние века не было. Земная жизнь в те времена не ценилась, потому что ценилась другая жизнь. У абсолютного большинства средневековых людей неизвестна дата рождения: зачем записывать, если завтра умрет? В Средневековье был только один идеал человека — святой, а святым может стать только человек, уже ушедший из жизни. Это очень важное понятие, объединяющее вечность и бегущее время. Еще недавно святой был среди нас, мы могли его видеть, а теперь он у трона Царя. Ты же, здесь и сейчас, можешь приложиться к мощам, смотреть на них, молиться им днем и ночью. Вечность оказывается буквально под боком, зрима и ощутима. Поэтому за мощами святых охотились, их крали и распиливали — в прямом смысле слова. Один из приближенных Людовика IX, Жан Жуанвиль , когда король умер и его канонизировали, добился того, чтобы для него лично у царственных останков отрезали палец. Епископ Гуго Линкольнский ездил по разным монастырям, и монахи ему показывали свои главные святыни. Когда в одном монастыре ему принесли руку Марии Магдалины, епископ взял и откусил от кости два кусочка. Аббат и монахи сначала оторопели, потом закричали, но святой муж, судя по всему, не смутился: он-де «изъявил сугубое почтение святой, ведь и Тело Господне он принимает внутрь зубами и губами». Потом он сделал себе браслет, в котором хранил частицы мощей двенадцати разных святых. С этим браслетом его рука была уже не просто рукой, а мощным оружием. Позже он сам был причислен к лику святых...»
И так далее))) Это цитата из медиевиста Олега Воскобойникова. Интересное время было, слегка крипи.
Не могу сказать сходу, когда появился термин "камеристка", но вообще "служанка" вполне себе удобно использовать почти в любом случае.
И косметики нежных деликатных оттенков, и прозрачных пудр тогда не было. Красный цвет был убедительно красным, белила были... как сейчас побелка стен, наверное.
И согласна с Каприканское яблоко — вот эта средневековая картинка даёт пищу для размышлений)))))
В Средневековье был только один идеал человека — святой, а святым может стать только человек, уже ушедший из жизни. Это очень важное понятие, объединяющее вечность и бегущее время. Еще недавно святой был среди нас, мы могли его видеть, а теперь он у трона Царя. Ты же, здесь и сейчас, можешь приложиться к мощам, смотреть на них, молиться им днем и ночью. Вечность оказывается буквально под боком, зрима и ощутима. Поэтому за мощами святых охотились, их крали и распиливали — в прямом смысле слова. Один из приближенных Людовика IX, Жан Жуанвиль , когда король умер и его канонизировали, добился того, чтобы для него лично у царственных останков отрезали палец.
Епископ Гуго Линкольнский ездил по разным монастырям, и монахи ему показывали свои главные святыни. Когда в одном монастыре ему принесли руку Марии Магдалины, епископ взял и откусил от кости два кусочка. Аббат и монахи сначала оторопели, потом закричали, но святой муж, судя по всему, не смутился: он-де «изъявил сугубое почтение святой, ведь и Тело Господне он принимает внутрь зубами и губами». Потом он сделал себе браслет, в котором хранил частицы мощей двенадцати разных святых. С этим браслетом его рука была уже не просто рукой, а мощным оружием. Позже он сам был причислен к лику святых...»
И так далее))) Это цитата из медиевиста Олега Воскобойникова. Интересное время было, слегка крипи.